Мгновения Микаэла Таривердиева
По происхождению армянин, он родился 15 августа 1931 года в Тбилиси, а профессиональную жизнь прожил в Москве. И на всех отрезках этой удивительной жизни его имя вызывало интерес. Как жизнь складывается из мгновений, так портрет создают детали.
«Я приеду!»
Рассказ о Микаэле Таривердиеве начну с личных воспоминаний о маэстро бывшей солистки харьковской оперы Виктория Хохловой. Меня эта история поразила:
- Представьте начало 90-х, в филармонии не топят, самоотверженных ценителей искусства в холодном зале – единицы. Директор ставит артистам условие: «Либо придумываете программу, на которой можно заработать, либо распускаемся». Идем с аккомпаниатором в нашу библиотеку, смотрим, на чем бы заработать. И вдруг – моноопера «Ожидание» от автора музыки к «Штирлицу». Как и всё, созданное Таривердиевым, талантливо до боли душевной. Играем мы с аккомпаниаторшей эти ноты и ревем в два ручья. Наверно, и слушателей так же тронет музыкальная история о женском одиночестве, поделилась я тогда с подругой из Союза композиторов. Только бы несколько вопросов по нотам прояснить. «Какие проблемы, – поддержала подруга. – Звони маэстро и спрашивай, что не ясно». И тут же нашла домашний телефон композитора. Дрожащими от волнения руками набрала я его номер, боясь, что знаменитость и слушать не станет. Но мне даже не пришлось объяснять, кто я такая. Узнав, когда премьера, Таривердиев сказал: «Я приеду». И через месяц был на моем концерте: утром – с поезда, вечером – на поезд, даже не заикнулся о гостинице – не хотел никого заботами обременять. Нужна ему была какая-то 25-летняя дебютантка из Харькова! Такой это был человек…
Кстати, Таривердиев просил молодую певицу хорошенько подумать, уезжать ли в Америку. «Легкой жизни не жди», - сказал на прощание. Много раз эмигрантка вспоминала его слова – прав оказался Микаэл Леонович на 200%!
На вопрос в конце жизни, почему он сам в сложные времена не уехал из страны, Таривердиев ответил: «Я люблю свой диван…».
Рабочий человек
Диван для сочинителя музыки был не только лежанкой (у него никогда не было кровати), но и полноценным рабочим местом. Здесь он и трубку курил, и виски пил, и «Мгновения» придумывал. По жизни он был свободным художником и никогда не имел трудовой книжки. Но когда однажды врач заметил, что у него «руки рабочего человека», Таривердиев ответил, что он и есть «рабочий человек».
Работы он сделал много: четыре балета и четыре оперы, три органных концерта и симфония для органа, десять хоралов и пять вокальных циклов, фортепианное трио и несколько фортепианных пьес, концерты для скрипки и альта, больше сотни романсов и музыка к 132 фильмам, среди которых – «Семнадцать мгновений весны» и «Ирония судьбы…», «Король-Олень» и «Мой младший брат», «Человек идёт за солнцем» и «Старомодная комедия», «Любить» и «До свидания, мальчики!».
Музыку к кино Таривердиев в последние годы не только сочинял дома, но и записывал. В его домашней студии были музыкальные инструменты и пульты звукозаписи, магнитофоны и компьютеры. А еще – личная фотолаборатория (он серьезно занимался фотографией) и бесконечно разбухавшая нотная библиотека, которую частично пришлось выставить в совместную с соседями прихожую.
Ностальгия по идеалу
Жил Таривердиев в типовой московской многоэтажке, но преобразил свое творческое пространство так, что люди говорили: «Это не жилье, а декорации « Мосфильма». Дизайнеры киностудии действительно приложили к нему руку, но не из «Мосфильма», а из студии им. Горького. На гонорар за музыку к телесериалу «Семнадцать мгновений весны» композитор снес перегородку, расширив гостиную, и обил парчой стены. Уют для него означал порядок. Он не мог работать, если вещи лежали не на своих местах. Совершенство формы ему было важно и в музыке, и в окружающем мире. Он даже в гостинице мебель переставлял, хотя мог провести в номере лишь несколько часов. Гармония была условием его творчества и правилом жизни. Он никогда не обедал на кухне – за стол садился только в гостиной. Пил лишь из «правильных» бокалов. К любимым вещам привязывался, как ребенок к игрушке. Даже в поездки брал с собой трубку, фотоаппарат и подзорную трубу. Импозантно одевался и красиво говорил. А еще – красиво поступал.
Именно благородный поступок Таривердиева лег в основу фильма Эльдара Рязанова «Вокзал для двоих». Не случайно главный герой там – пианист.
У музыканта был роман с актрисой Людмилой Максаковой. Ночью они ехали в машине, под колеса из темноты кинулся человек, женщина не успела затормозить… Вину за случившееся Таривердиев по-рыцарски взял на себя – сказал прибывшей милиции, что за рулем был он. Два года длилось разбирательство, дело передавалось по инстанциям, композитор ходил на допросы и суды, ожидая приговора за решеткой. Таривердиева осудили, и когда решалась его судьба, любимая женщина не поддержала – она даже уехала из города.
От тюрьмы Микаэла Леоновича спасла амнистия, но подавленность от разочарования в женщинах осталась надолго. Его музыка была наполнена ностальгией по идеалу, а внутренний камертон искал созвучную душу.
От тюрьмы Микаэла Леоновича спасла амнистия, но подавленность от разочарования в женщинах осталась надолго. Его музыка была наполнена ностальгией по идеалу, а внутренний камертон искал созвучную душу.
Спасибо маме!
Таривердиев говорил, что всему хорошему научился у матери, а все плохое в нем – то, чему не смог у нее научиться.
Мать будущего композитора Сато была одной из шестерых дочерей землевладельца и торговца Гришо Акопова. Замуж она вышла за приехавшего из Баку уроженца Карабаха и выпускника финансовой академии Леона Таривердиева. Микаэл был их единственным сыном, и мать его очень любила. Он отвечал ей взаимностью и в 12-летнем возрасте принес на работу в статуправление подарок к 8 Марта – зеленые трусы. Трусы маме не понравились, но подарок растрогал: сын выстоял за ними длинную очередь.
Мика рос спортивным мальчиком и восторженно пробовал все новое: прыгал с вышки с парашютом, преодолевал барьеры на лошади, участвовал в гонках на мотоцикле, боксировал и плавал на дальние дистанции (входил даже в сборную Грузии). А вот музыкой занимался только ради мамы. Спасибо маме!
Дело в шляпе
В 43-й школе у Таривердиева была кличка Бутылка (так его прозвали за форму долговязого тела). Мика не играл после уроков в футбол и не участвовал в драках, потому что спешил в другую школу – музыкальную. Это не нравилось одноклассникам, и они обзывали Мику трусом. Мика нападки игнорировал, но от сверстников дистанцировался. Он жил в мире творчества, а это – особое состояние.
Признание пришло после того как Мика написал школьный гимн, который до сих пор поют на встречах выпускников. Но сам Таривердиев до выпускного бала не дотянул. Вступился на собрании за одноклассника и сына учительницы, потерявшего слух от удара… директора. Мика раскритиковал руководителя школы за его непедагогичные методы воспитания и получил предложение покинуть школу. Доучивался Таривердиев в вечерней школе, что не помешало ему поступить в Тбилисское музучилище и окончить его за год.
После ареста в 1949 году отца, директора грузинского Центробанка, сын с матерью скитались по разным углам и голодали. Чтобы заработать на хлеб, Микаэл давал частные уроки музыки и тогда же написал два балета, которые шли на тбилисской сцене. Это был первый творческий заказ, первый успех и первый гонорар, на который композитор купил свою первую шляпу.
Вкус к изысканности
Из Ереванской консерватории Микаэл Таривердиев сбежал уже через пару лет. «Розовый город» его не принял, хотя он очень старался и даже выучил армянский язык. В Москву Таривердиев уезжал с большими надеждами, и они сбылись. Микаэл с честью выдержал экзамен авторитетнейшей комиссии музыкальных светил и поступил в класс Арама Хачатуряна в знаменитой Гнесинке. Конкурс был 7 человек на место, и только одна отличная оценка (пять с плюсом!) – у Таривердиева.
Окрыленный юноша писал отбывавшему срок отцу, что в Москве его носят на руках. Даже соперники по вступительной борьбе высказываются о его творчестве в превосходных степенях. Ему непривычно отсутствие зависти, которое так угнетало в Ереване и Тбилиси. На Кавказе в нем душили всё хорошее, а в Москве – развивают и лелеют. «Счастливым и удовлетворенным я буду только здесь», - написал Микаэл родителям, пообещав их тоже забрать со временем в столицу.
Со студенческих лет Таривердиев пишет музыку для кино и из творческого любопытства ездит со съемочной группой в экспедиции. Он даже осваивает профессию звукорежиссера. Именно для фильмов композитор стал писать музыку в новом жанре, который назвал «третьим направлением». Это его фирменная «поэзия мелодии», где музыка сливается с качественными стихами. Лучшие поэты страны становятся его ближним кругом: Микаэл Таривердиев, Андрей Вознесенский, Белла Ахмадуллина, Евгений Евтушенко – с 60-х годов это была одна компания. Потом к перечисленным именам добавились Михаил Светлов и Леонид Мартынов, Роберт Рождественский и Семен Кирсанов. «Он был изящной нотой в нашу бетонную эпоху», - сказал о друге Андрей Вознесенский. Поэт назвал Микаэла Леоновича элитарным композитором, который прививал вкус к изысканности массовой культуре.
Друзья и враги
Оглушительная слава пришла к композитору в 1973 году, после выхода «Семнадцати мгновений весны». Юлиан Семенов сделал композитору подарок – подписанный Юрием Андроповым пропуск-разрешение «Без права остановки». Написанное относилось к инспекторам ГАИ, а владельцу документа разрешалось парковаться хоть у Мавзолея. Чем Таривердиев однажды ради интереса и воспользовался, остановив автомобиль на Красной площади. Его действительно никто не тронул.
Омрачала триумф лишь некрасивая история с обиженным Татьяной Лиозновой Муслимом Магомаевым. Певец записал для фильма песни Таривердиева и уехал на стажировку в Милан, где его ждали в «Ла-Скала», а задним числом узнал, что его версии не подошли, и песни перезаписали с Иосифом Кобзоном. Магомаева обидело, что Кобзон взял на вооружение его прочтение мелодии. Было ясно, что Лиознова ознакомила Иосифа Давыдовича с записями Муслима Магометовича. Магомаев возмутился, а Таривердиев занял его сторону, наступив на те же грабли, которые больно ударили его по лицу в детстве. Тогда его записал в личные враги директор школы, а теперь – режиссер Лиознова. Она не включила композитора в список получателей Госпремии и больше не приглашала его писать музыку к своим фильмам...
Более того, вскоре началась травля Таривердиева в Союзе композиторов. Кто-то из недоброжелателей прислал телеграмму якобы от Франсиса Лея, уличавшего автора «Мгновений» в плагиате. Когда разобрались, обнаружилось, что зарубежный коллега и слыхом ни о чем таком не слыхивал, но здоровья у Таривердиева эта история отняла немало. Редкий концерт обходился без ехидного вопроса из зала: правда ли, что он украл чужую музыку, а государство заплатило автору из казны, чтобы замять скандал? Из-за жестокости публики композитор стал избегать выступлений и, в конце концов, прекратил давать концерты вообще.
Дальше была операция на сердце и второе дыхание после встречи с последней любовью Верой (музыковед). «У меня было много женщин, осталась одна, - говорил Микаэл Леонович о своей третьей жене. - Впервые я стал не одинок».
Их счастье продлилось 13 лет. 25 июля 1996 года супруги после отдыха должны были уезжать из Сочи в Москву. Накануне упаковали вещи, и весь вечер проговорили о счастье. Сошлись на том, что самое счастливое время – рассвет: небо голубое, а трава зеленая. Микаэл Таривердиев умер на рассвете. Закурил трубку и вышел на балкон номера в Доме творчества – навстречу счастью, небу и траве…
© Вячеслав Капрельянц, 2016
Если вам понравился пост, поставьте лайк и разместите его в своем блоге, чтобы его могли прочитать ваши друзья! ;)
Journal information